ПЫХТИ, МОЯ РОДИМАЯ!

(Раньше нам говорили по телевизору, что повышения цен на водку категорически требуют трудящиеся. Сейчас ничего не говорят, просто повышают. А народ приспосабливается, как может.)

Ты моя любимая. Ты моя ненаглядная. Нежная ты моя и желанная, баночка моя трехлитровая. Стоишь ты, моя дорогая, в углу и пыхтишь себе в перчаточку. Желтенькая перчаточка резиновая раздувается, и газики из баночки выходят через пальчик указательный в атмосферу. Пыхти, моя родимая.

Желанная ты моя и дорогая. Дорогая ты моя, недешевая, сахар, дрожжи, рис шлифованный… Ах ты, моя дорогая… А все равно дешевле. Пыхти, моя родимая.

Так и хочется схватить тебя, к груди прижать, щекой небритой об тебя потереться и поцеловать ручку твою резиновую, нецелованную в пальчик указательный. И вынюхать газики твои ядрененькие. Пыхти, моя родимая.

Ах ты, дитё ты мое долгожданное. Это же сколько хлопот надо — выходить тебя да вынянчить, довести тебя до совершеннолетия. Это же в магазине надо потомиться да купить тебя, дитя недоношенную, в виде сока виноградного. Ить сколько нашего брата, мужичка, за соком-то сейчас стоит. А и детишкам хватает. Вот сколько соку-то понаделали, дай им бог здоровьица. Ить смотреть приятно да радостно, как мужики трехлитровые банки с соком несут. Как поросяток — под мышками. А уходу за этими поросятами, как за малыми ребятами. Пыхти, моя родимая.

А терпенье-то какое надо иметь нечеловеческое — дождаться, когда ты созреешь. Ить тянет к тебе каждый день. Каждую минутку только о тебе и думаю, пузатенькая ты моя. А ночью только ты мне и снишься. Будто дядя Коля прокрался в дом и выхлебал тебя всю до дна вместе с гущей. В поту холодном от ревности вскакиваю, проверяю тебя да одеялками укутываю. Пыхти, моя родимая.

А вчера ночью пригрезилось, будто сын мой Аркашка тебя из одеялка распеленал и принюхивается. Сопляк такой, в седьмом классе учится. Вскочил я, как ужаленный, глядь, а он и впрямь отхлебнул из баночки. Выпорол я его, паразита, за такие дела. Ить сколько раз учил его: не созреет — не пей, брюхо заболит. Пыхти, моя родимая.

Это ж сколько врагов у моей колобродники! Дядя Коля, сын Аркашка ну и, конечно, Марусенька моя, супруга сизокрылая. Сколько раз она хотела уничтожить тебя, моя пузатенькая. Это ж в каких битвах я тебя отстоял и спас, моя родимая. Вспомни, моя дорогая, как Марусенька наша кочергой тебя из угла выцарапывала, била тебя по щечкам стеклянным, ревновала меня к тебе. А я сказал:

— Марусенька, бей меня, а ее не трожь. Не виноваты мы перед тобой, любовь промеж нами.

И Марусенька меня била. Ой, как она меня била! А тебя не трогала. Спас я тебя от неминуемой гибели. Пыхти, моя родимая.

И вот сегодня — последний наш вечер разлуки. Завтра — срок. Завтра соединимся мы с тобой безраздельно, сольемся воедино, и никакой враг нам не страшен будет. Завтра, моя ненаглядная. Завтра, моя любимая. Потерпи одну ноченьку. А сейчас спи. Любимая, спи, спи, спи.