ПОД НЕБОМ ЛОНДОНА

Писал прекрасно о случайном

И в небо Лондона курил,

Судил красиво о печальном –

Жил-поживал романтик Билл.

 

Давал красивые названья

Делам и странам вдалеке,

Он революцию в Ливане

Назвал кедровой, налегке.

 

Назвал жасминовой – в Тунисе,

Он все названья пригубил,

Конечно, розовой – в Тбилиси,

Он всё воспел, романтик Билл.

 

Он просыпался очень рано,

Названья сыпались вразнос:

Там – революция тюльпанов,

А тут – из фиников и роз.

 

Звучит, конечно, романтично –

«Пришла арабская весна!»

Но у арабов в жизни личной

Пришла гражданская война.

 

А то, что там немного режут,

И кровью красится река,

Так это, вроде, неизбежно,

Зато звучит красиво как!

 

Но беспорядков в Альбионе

Билл, ну никак не ожидал.

Но, слава! – Богу и короне,

И тут всему названья дал.

 

У Билла ночью перед носом

Внезапно вспыхнул чей-то дом.

Назвал оранжевым  кокосом

Он это чудо чередом.

 

Да, там орудовал грабитель

И поджигатель наяву.

Звучали  крики: «Помогите!» —

И – «Два билета на Москву!»

 

«Пожары ночью греют, кстати,

И отгоняют комаров», —

Так сформулировал мечтатель, —

«И гонят скуку со дворов».

 

Тут кучерявенький парнишка

К нему проник через окно,

Взял телевизор с новостишкой

И соответственно – с кино.

 

Названьем всё-таки не стало

Простое имя – воровство,

Билл разобрался мал-по-малу,

Что здесь — свободы торжество.

 

Дом Билла вспыхнул как-то сразу –

Успеть названье подобрать! –

Стоит он чёрный и чумазый,

Так  может, «Ласточкой» назвать?

 

А вдруг – конец? Потом – могила,

Кругом такая гарь и вонь…

Но Билла всё же осенило:

— Вот, «Олимпийский мой огонь!»

 

…Кто запустил по миру войны

Под благозвучные слова,

Того же самого достойны,

Чтобы остыла голова.