(Вспомним ветеранов. 22 июня)
Рассказ ребенка
Больше всего на свете я люблю мороженое, потом — папу и сразу после папы — отовариваться.
В нашей семье отовариваться может только бабушка. Потому что она участница войны. Дедушка у нас тоже участник, но отовариваться он не может. Он же не женщина и не инвалид, поэтому ему и так весело, без отоваривания.
А мне дедушку жалко. Я ведь вижу, что он тоже хочет и даже ходит хлопочет об инвалидности. Когда он ее схлопочет, то тоже будет отовариваться.
Отовариваться мы всегда ездим втроем: я, бабушка и папа. Бабушка — чтобы отовариваться, папа — чтобы нести товар, а я — чтобы еще интересней было.
Сегодня мы опять ездили. Папу сначала не пускали в магазин. Сказали:
— А вы куда, молодой человек?
Папа начал хромать и заикаться:
— Да я просто… Сумки… нести.
Тогда его пропустили.
Когда мы зашли, папа сказал, что здесь как за границей — народу мало, а продавцов много. И что продавцы здесь вежливые и безобидные, потому что не хотят, чтобы их в другой магазин перевели. Бабушка шепнула папе:
— Тише, а то услышат.
На войне она в разведку ходила, поэтому всего боится.
Когда тетя-продавец начала отвешивать масло, мясо, сосиски, бабушка так разволновалась, что потеряла кошелек. А когда нам дали коробку конфет, я так разволновался, что его нашел. А когда дали банку тушенки, папа вскрикнул от неожиданности. А когда дали банку сгущенки, бабушке стало плохо, и папа ей дал нашатырь. А когда дали пельмени, папа от волнения их рассыпал. А потом собирал. И все оглядывался, чтоб его за руку не схватили и не крикнули:
— Ага, попался!
И только тетя-продавец улыбалась. Она спрашивала бабушку:
— Окорок будете?
— Буду.
— Чай будете?
— Буду.
— Что, и кофе растворимый, что ли, будете?
Бабушка запнулась:
— Бу… бу…
Папа подсказал:
— Будет.
Тетя-продавец вежливо сказала:
— А вы, молодой человек, не мешайте. Зачем ей одной столько?
Бабушка сказала:
— Вообще-то я не одна. У меня — дочери, внуки…
— И зять, — сказал папа.
Дома нас ждал дедушка с ножом, делить продукты. И еще — мама и тетя Люда. Дедушка сразу заворчал на бабушку:
— Чего колбасы мало взяла?
— Больше не дали. Норма.
Дедушка отрезал кусочек колбасы, попробовал и сморщился:
— Хорошо, что не дали, дай им бог здоровья. Они эту колбасу специально для ветеранов делают, чтоб их меньше стало.
— Старый ворчун! — сказала бабушка, — тебе все не так.
— А тебе все так. Я не о себе забочусь — о внуках.
Пока бабушка с дедушкой спорили, мама и тетя Люда раскладывали по своим сумкам продукты. Бабушке с дедушкой они оставили пельмени и сосиски. Бабушка сказала:
— Забирайте пельмени и сосиски, их же дети любят.
А мама сказала:
— Нет, нет, это оставьте себе.
— Нам ничего не надо, — сказал дедушка.
— Нет- нет, — сказала мама и протянула дедушке деньги за продукты.
Дедушка отказался:
— Не надо нам денег, у вас у самих денег нет. Тут бабушка с дедушкой опять стали спорить, и тетя Люда с мамой незаметно положили деньги в сервант. А пока они подкладывали деньги, дедушка незаметно подложил сосиски и пельмени в их сумки.
А я взял сосиски в карман и побежал на улицу. Петька смотрел, как я ем, смотрел, смотрел, пускал слюни и говорит:
— Где взял… это?
— А меня бабушка отоваривает.
Петька говорит:
— Дай попробовать.
Я ему, конечно, не дал. Самому мало.
Тогда Петька говорит:
— А я тоже умею отоваривать.
Я говорю:
— Врешь, не умеешь.
И тут он меня отоварил. А сам убежал. Ну и пусть бегает голодный. Так ему и надо!