А БАБА СПИТ

                                                          

                                                             Любимой женщине писать —

                                                            Так лучше сразу утопиться,

                                                               Свой локоть легче искусать,

                                                                В субботу легче не напиться.

 

                                                          Стопу и форму выбирал,

                                                                       Чтобы воспеть стопы и формы

 

 

Я рано утром встаю чуть свет,

Встаю я рано, а баба — нет.

Хожу я в ванну и в туалет,

Хожу на кухню, а баба — нет.

 

Топчу, как слон я, соплю, как кит,

А баба, словно не слышит — спит.

Ах, мы какие, мы сладко спим,

А я и чайник — уже кипим.

 

Ведь абсолютный у бабы слух,

А вот подиж ты, лежит без ух.

И абсолютный у бабы нюх,

Нос без изъянов и без соплюх.

 

Я принял как-то пятнадцать грамм,

Зашел в квартиру, как входят в храм,

Ноздрями дышит, как пылесос:

— Где ты напился? — кричит вопрос.

 

Я ехал в лифте, пришел домой.

— Ты обоссался, любимый мой.

И уточнила по мере сил:

— Ты обоссался, но изменил.

 

А как-то в лифте мадам одна

Духами пахла, хоть дай говна.

Подозревал я, что тут подвох,

Терпел я долго, но сделал вдох.

 

А дома баба…

 

Мой выдох ловит ее ноздря,

Я понял, в лифте вдох сделал зря.

Ведь абсолютный у бабы нюх:

— Ты изменил мне, ты был у шлюх.

 

Однако запах и дух кота

Она не слышит, ну ни черта!

При всём при этом, при всём при том

Я убираю сам за котом.

 

И абсолютный у бабы глаз:

Всё, что не надо, увидит враз.

Засос на шее от комара

Изучит в лупу! И ни хера.

 

Что ей не надо, не видит, нет.

И не укажешь, хоть дуй в кларнет.

На тараканов, скосив глаза:

— Так это ж семя от арбузА.

 

И абсолютный у бабы щуп,

И ручки цап-цап, как пасти щук.

Залезет в брюки, и — мне каюк,

И — нету денег в кармане брюк.

 

И абсолютный у бабы ум,

И зад валютный, и бюст — колдун.

И руки, ноги, опять же, рот,

И мой любимый её живот.

 

Ну ничего же не лишена,

Она и Солнце, она — Луна.

Мне достаётся. Ну как мне быть?

А остаётся — её любить.