Привет, Иван!
Теперь я знаю, кого винить в моей нелегкой судьбе. Во всем виновато ОНО.
Перед моим отъездом ты спросил, чего мне еще надо, ведь я директор мясокомбината. Да, я был директором. И тебе, Иван, жилось со мной хорошо. Да и мне с тобой – тоже. Ведь ты директор ликеро-водочного. Как нам жилось! Вспомнить страшно. Хотя вкусно было и весело. Так дернул же меня черт написать в то время заметку в стенгазету. Только я ее написал, оно сразу взяло меня за горло. Я вторую написал, третью – и пошло.
Если бы ты знал, что оно со мной натворило. Сначала погнало меня в многотиражку корреспондентом. Не поверишь, я, убойным весом в сто двадцать килограммов, брал интервью у шестидесятикилограммовых инженеров. У молодняка, у перволетков.
Потом оно же заставило меня подать документы во ВГИК. Ты видел когда-нибудь директора мясокомбината в читалке? Хотя директоров ликеро-водочных там тоже не густо, но меня там видели.
Во ВГИКЕ я пахал, как на каторге, а оно погоняло меня кнутом, выкручивало руки и толкало вперед. Только вперед. Во время дипломной работы оно совсем озверело. Итог ты знаешь – главный приз на кинофестивале в Семипалатинске, а позже – Оскар в Набережных Челнах.
Я конченый человек, майкопскую колбасу от столичной уже не отличу. Мне говорят, я знаю жизнь. Поработали бы на мясокомбинате, тоже бы узнали.
Я часто тоскую по родному Оймякону, шатаясь по Красной площади. А оно, коварное и злое, толкает меня на новые замыслы. Так кто же оно такое? Какое оно имеет право так издеваться над человеком? Скажу честно, Иван, я его ни разу не видел. Но оно есть. Иначе я бы не докатился до всех этих безобразий.
Прошу тебя, Иван, хоть ты побереги себя от него. Поцелуй от меня карбонад, шейку и охотничьи сосиски. С приветом. Твой Степан.