(Раньше попасть к зубному мешала очередь, но было бесплатно. Теперь мешает ходить к зубному отсутствие денег, но зато без очереди. Что лучше?)
РАДИОРЕПОРТАЖ.
Наш микрофон подвешен в зубном кабинете прямо над креслом для обработки пациентов. В кресле сидит бледная посетительница, накрытая по горло белой простыней. Пока дантист готовит нехитрый инструмент, берем интервью у сидящей.
— Сколько вам лет?
— Двадшать шесть.
— К какому полу принадлежите? Извините, из-за простыни не видно, а ваш мужской голос вступает в противоречие с женской прической.
— Женскому принадлежу. Своей жене. А так, я — мужик переодетый. Иначе к зубному не попасть. У меня жена беременная, ей положено без очереди.
— Давно вас беспокоят зубы?
— Со школы. Я на уроке труда перекусил гаечный ключ. С тех пор беспокоят.
— Как вы находите уровень ремонтных работ в этой поликлинике?
— Делают капитально. Пломбы ставят навечно. Правда, зубы потом выкрашиваются, но пломбы остаются. У меня своих — только два зуба, остальные пломбы.
— Легко ли попасть на прием к зубному врачу?
— Я пять месяцев попадал — не попал. Талонов не хватает. Врачей много, а талонов — мало. Поэтому пришлось схитрить. Фамилия у меня Зубанюк, а звать Николаем. Жена тоже на моей фамилии, балериной работает, может, слыхали? Зовут ее Ниной. Получается, что ее в афишах пишут так же, как меня в повестках — Н. Зубанюк. Так вот, я в поликлинику попал по ее направлению из женской консультации. Вроде как в тягости я, а с такой справкой без очереди.
— А справка эта, значит, не настоящая?
— Обижаете, гражданин корреспондент. Самая настоящая, со сроком на пятом месяце. Когда у меня с зубами совсем плохо стало, я решился помощи у жены просить. Пришла она как-то с репетиции, партию Жизели для премьеры готовила. Смотрю на нее, уставшую и стройную, любуюсь. Потом про зубы вспомнил и говорю: «Ниночка! Не дай от зубов мне погибнуть. Помоги». Объяснил, что единственный путь к спасению — через ихнюю консультацию. Она всплакнула, конечно, уж больно танцевать любит, но в беде не оставила. Сегодня я по ее справке вставлю последние пломбы, и все. А тридцать две пломбы во рту — великое дело.
— А жене вашей, значит, придется через… через… роддом?
— Придется. А что же делать? У нее-то зубы как у волчицы. Может, и у малыша такие же будут.
— Спасибо вам за беседу.
Я вижу, что доктор готов к работе. Он берет шприц и делает обезболивающий укол пациенту. Последний держится прекрасно. За ручки кресла. Видно, что укол доставил ему несколько неприятных мгновений, иначе он не кричал бы так сильно и долго.
— Как вы себя чувствуете, Николай?
— Сейчас уже лучше. Самое страшное позади.
Дантист ослепляет халатом и подбадривающей улыбкой. Он закатывает рукава, обнажая крупные волосатые руки. Голова Николая запрокинута, рот широко открыт, глаза надежно закрыты. Доктор высверливает в зубе пациента скважину и отходит к своему столику. Николай широко открывает глаза, плотно закрывает рот и, схватившись руками за подвешенный к потолку наш микрофон, выскальзывает из-под простыни вверх. Он поднимается по шнуру быстро, как муха. На нем сиреневое женское мини-платье. В глаза бросаются явные признаки беременности. Правда, эти признаки выпали в кресло в виде цветастенькой подушки. Шиньон тоже не удержался на голове и упал рядом.
— Доктор, — умоляет пациент, — Я передумал. Оставьте мне хотя бы один живой зуб. Я не перенесу вашего коловорота.
Однако микрофонный провод вот-вот лопнет. Скоро, совсем скоро Николай снова окажется в кресле и ему запломбируют последний зуб. А я пока прощаюсь с вами, дорогие товар…