(Этот роман сытых и голодных длится сотни лет. И всегда, во все времена всем едокам всё равно не хватает.)
Пролог
Палило солнце. А где-то хлестал дождь.
Глава I
Ох и плодородна Кубань! Уж если здесь родятся помидоры, то — колдуны, если огурцы, то — дьяволы, а если колорадские жуки, то — подлецы.
Первой на Кубани поспевает черешня, потом вишня и только потом гусеницы. Огромные поспевшие яблоки и груши так сыплются по ночам, что земля гудит. Сливы, абрикосы и алыча осыпаются молча. А когда поспевает виноград — гудят кубанские станицы. Спешат жители на свои виноградники, а если нет своих — спешат на совхозные. И как не спешить? Перезреет ягода — будет уксус.
А вот картошка на Кубани не поспевает никогда. Потому что колорадский жук — понятие многочисленное. На два ведра посаженной картошки собирают пять ведер колорадского жука. И одно ведро картошки. Отрицательная урожайность на картошку. А жук родится добрый.
Зато на Урале совсем другая жизнь. Ничего здесь не поспевает раньше зимы, и только картошка родится раньше. Да такая крупная, как крокодилово яйцо. Лежит такое яйцо на полосе — душа радуется. Будто только что крокодилица снеслась и убежала в лес, громко кудахтая. Добрая картошка.
Глава II
Кубанские ребятишки из станицы Веселовская со смехом бросались друг в друга гранатами образца 89-го года. Их в этом году много уродилось, гранатов. Жилистый рыжий кубанец отругал своего сына:
— Что ж ты неспелыми кидаешься, задери тебя козел. Они ж твердые. Поспеет — кидай, а зеленые не тронь. Вон сколько спелых гниет.
Кубанец пошел дальше, задавать корм скотине. Корова настороженно подошла к ведру и понюхала сверху гроздь винограда «кардинал». Она нехотя откусила одну ягоду, покатала ее за щеками и сплюнула на землю.
Другое дело — свинья. Эта не брезговала ничем — ни грушами, ни дынями, ни персиками. Особенно любила хрумкать хурмой. Хозяин красиво сервировал корыто свиньи аккуратными ломтями арбузов, а сверху посыпал все очищенными грецкими орехами.
Кроликам он сыпанул ведра четыре еды попроще: антоновки и белого налива. Не князья, съедят.
Накормив скотину, хозяин гаркнул вежливо своему сыну:
—А ну тикай до хаты. Обедать будем.
На обед была картошка. Одна. Она лежала на дне кастрюльки, небольшой клубенек, и вкусно пускала струйку пара вверх. Хозяин-кубанец достал клубень пинцетом и, вооружившись лупой, разрезал клубень ножом на три равные части — себе, жене, сыну. Последний проглотил слюнки и даже не заметил, как с ними проскочила и его персональная долька картофеля.
Глава III
А в селе Каменные Культяпки на Урале шел летний теплый град. Величиной с лошадиное яйцо.
Хозяйские мальчишки сидели в сарае на мешках с картошкой и вслух читали сказки. За перегородкой сарая мирно хрумкали картошкой корова-мать, корова-дочь и корова-отец. «Невольница царя черкешенка съела спелую черешенку»,— читал старший. Младший спросил его:
—А что такое черешенка?
Ребята задумались. Раздумья прервала мать:
—А ну, пострелы, марш за стол, картошка стынет.
Ребята с гиканьем бросились в избу. За обедом младшенький спросил:
—Мам, а что такое черешенка?
Мать ответила:
—Это, должно быть, ягода такая. Но к нам ее не завозят.
Эпилог
Осенью в станицу Веселовскую на Кубани и в село Каменные Культяпки на Урале пришла «радость». В Веселовскую поступил состав с яблоками из Кишинева, а в Культяпки — состав с картошкой из Улан-Удэ.