АРБУЗНЫЙ СЫН

В общем, проснулся я на арбузной куче. Голова трещит, как арбуз, раскалывается с похмелья. А я лежу на куче, отдыхаю. Нет, для меня это естественно, специфика работы такая. Зав. складом я на этих арбузах. А пить хочется, хоть кричи. Я беру самый большой арбуз, прижимаю к груди и глажу его по шкуре. Представляю, как я его сейчас съем. Ощущаю уже, как сок арбузный, сладкий, по губам, по рукам течет, а я ем взахлеб. Только так подумал – пальцами на шкуре арбузной щель нащупал. Гляжу одним глазом в щель… даже отшатнулся… из арбуза в щель на меня кто-то смотрит. Я от страха щель прикрыл ладошкой, а в нее изнутри чем-то ткнули, и голос раздался:
— Открывай, кому говорю! Вынимай быстрее!
Я ножом осторожно надрез сделал, а из арбуза опять:
— Не поцарапай, шалопай!
Тут арбуз сам развалился, как орех, и из него человек выкатился. На ножки вскочил и на меня уставился. Я на него. Не могу понять, кого он мне напоминает. Личико помятое и в арбузных семечках. И мне еще кричит:
— Ты откуда взялся?
— Это ты откуда взялся, арбузный ты сын?
А он мне:
— Ты сам, арбузный ты сын, посмотри на себя. Как я попал в эту чертову ягоду?
Я его — успокаивать. А он мне резко:
— Помолчи, давай лучше познакомимся. Я Иван Кулебякин, зав. складом, а ты кто?
Я ему говорю:

— Да каким ты зав. складом Иван Кулебякин, когда я Иван Кулебякин, зав. складом.
Но присмотрелся я к нему, точно, на меня похож, и одет так же. Только маленький. 
Я снова ему говорю:
— Нет, давай разберемся. Что ты вчера на работе делал? Арбузы катал?
— Зачем катал? Гришу с днем рождения поздравлял, самогонку пил вот здесь, на арбузной куче.
Вы представляете? Ведь это я Гришу поздравлял, самогонку пил, вот здесь, на арбузной куче. И тут меня осенило. Слушай, говорю, а ты не помнишь, как Гриша рассказывал, что с самогонки люди до раздвоения личности допиваются?
— Помню, — отвечает и добавляет, — а я с ним спорил, что до чертиков напиваются, а до раздвоения — нет.
Вы знаете, и я так говорил. А Гриша спорил. Говорил, до чертиков люди с водки напиваются, а с самогонки — до раздвоения. Выходит, на самом деле мы с этим арбузным сыном раздвоились. Решил я взвешиванием версию проверить. Говорю карапузу, давай-ка я тебя взвесю. Беру безмен пружинный, подцепляю крючком за курточку и поднимаю его над полом. Пружина скрипнула, безмен показал 16 килограммов. Он висит, ногами болтает. Потом я сам взвесился на больших весах. Оказалось — 50 килограммов. А ведь вчера я 66 весил. Значит, точно. Раздвоился я. И это мои 16 килограммов, мой пуд стоит передо мной и глазами моргает. А как я раздвоился — не помню. Разве по пьянке уследишь, когда раздвояешься.
А этот арбузный сын смотрит на меня зло и говорит:
— Врешь ты все. У меня жену Варей зовут, а у тебя как?
Я опешил:
— И у меня Варей.
Он кулаки сжал и на меня пошел. Чувствую — мой характер. За мою же Варю сейчас мне синяков наставит. А я трухнул что-то. Видать, моя злость в него перешла. Стал его успокаивать:
— Да подожди ты, успокойся. Надо придумать, как из положения выходить, а не кулаками махаться. Все равно ведь она ни тебя, ни меня в таком усеченном виде не примет. Мы оптом должны предстать перед ней, а не в розницу.
В общем, решили мы с моим пудом идти к Варе, объясняться. Взялись за руки — и к ней, к нашей суженой двинулись. Думаем, объясним, что так и так, в сумме мы есть ее муж Иван Кулебякин. Она женщина умная, должна понять. Заходим в подъезд, звоним в дверь и ждем. За руки держимся.
Открывается дверь, появляется Варя. Головой так долго трясет. Мы друг друга держим, чтоб к ней не броситься, и говорим:
— Мы твой муж, Варенька.
А она:
— Нет, вы не мой муж. У меня муж большой и пьяный. А вы — маленькие и трезвые.
И дверь захлопнулась.
Пошли мы к одному профессору по этой части. В шестом ЖЭКе работает. Он посоветовал соком лечиться. Двойник мой за соком сейчас побежал. Должен скоро вернуться…Что-то долго нет…Скоро вернется…Слушайте, а может, он не за соком пошел? Может, он домой без меня побежал… Ну, не-е-ет!