(Безалкогольная). Рассказ невесты.
Лично я за то, чтобы у каждой женщины было много свадеб. Чем больше, тем лучше. Пусть у них будут свадьбы деревянные, оловянные, золотые. Главное, чтоб все они были железобетонные. По прочности. И особенно — самая первая.
Когда я замуж шла, об этом не думала. По любви шла за Костика. Нервов он, конечно, мне много попортил, но довела-таки я его до сельсовета — расписались мы с ним.
А чем все кончилось? Прожили мы с Костиком душа в душу всего три часа. А на четвертом часу совместного проживания Костик нашу свадьбу вынужден был покинуть. Уже неделю у нас медовый месяц идет, а Костика нет. Не принимает он участия в медовом месяце.
А как начиналось все хорошо да ладно! На помолвке родители Костика предложили свадьбу безалкогольную делать. Они интеллигенты — в конторе оба сидят. А мои — наотрез, нет, говорят, свадьбу будем играть русскую. Они у меня на ферме оба. Сошлись наши родители на полубезалкогольной. Это, значит, по две бутылки на человека — и ни грамма больше. Чтоб все трезвые были. Ну, папанька мой потом пару фляг бражки приготовил, на всякий случай. Это если кому не хватит двух бутылок. В общем, полубезалкогольная. Так и объявили по поселку. Тут заволновались гости приглашенные. Дед Самарин так и сказал:
— Я не знаю, что это за свадьба с таким мудреным названием — полубезалкогольная, но и подарок я буду в таком разе брать тоже… полунедорогой.
Тетка Матрена его пристыдила:
— Ты, старый дед, родственник как-никак, а такие речи ведешь. А вдруг тебе там и напиться и нахлебаться хватит?
Дед говорит:
— А могет быть, ты и права, Матрена. В таком разе надо два подарка брать — подороже и подешевле. Чтобы, значит, в случае чего, как оно там будет вытанцовываться, дак тот и дарить, который по цене соответствует.
Слухи о нашей полубезалкогольной свадьбе до города докатились. Но об этом мы позже узнали.
Расписались мы. После сельсовета шла я в столовую с Костиком, ног под собой не чуяла, только пульс в пятках стучал. Сердце мое девичье в радости купалось, как сосиска в парном молоке. Во всем теле гормоны играли, как пескари на икромете.
Но когда к столовой автобус подрулил с надписью: «Телевидение», все во мне замерло, а гормоны остановились как вкопанные. Из автобуса толстячок в кепке выскочил, говорит:
— Я режиссер. Это у вас свадьба безалкогольная?
Папанька мой ему сразу объяснил:
— Если вы к нам на свадьбу, то просим гостем быть. А насчет безалкогольной — не обижайте. У нас тут не Америка какая и не Антарктида. Свадьба у нас полубезалкогольная.
Режиссер за кепку дернул и говорит:
— Ага, все ясно. Значит полвечера — безалкогольная, а полвечера — обычная. Нас это устраивает. Будем снимать. Первую половину.
Пока наши гости за столом рассаживались, эти с телевидения проводами все опутали, фары в глаза всем направили, алкоголь со стола заставили в подсобку убрать, а режиссер скомандовал:
— Мотор! Пошел первый тост. Снимаем!
Из-за стола ихний подсадной паренек встал, я его первый раз видела, и начал:
— Я, как представитель района, могу сказать, что знаю Глашу и Константина много лет. Хорошая девушка Глаша, безотказная.
Костик на меня глаз ревнивый косить начал. Мол, откуда это он тебя знает? Да еще что безотказная. А я слова не могу вымолвить от стыда — первый раз паренька вижу. А он уже тост оглашает:
— Выпьем за молодую безалкогольную семью — светлое будущее нашего грядущего завтра и послезавтра.
Режиссер кричит:
— Крупный план лимонада! Все пьют, улыбаются, крякают от удовольствия. После лимонада у деда Самарина крик наружу вырвался:
— Горько!
Режиссер на него ногами затопал:
— Отставить «горько». Раскричались, как на свадьбе, дубль испортили.
Все притихли, посидели в тишине минут десять. Сидят, не закусывают, с отрыжкой от лимонада борются.
Режиссер опять объявляет:
— Пошел второй тост!
Опять паренек-активист встал и уже от общества трезвости речь двинул. Гости опять выпили лимонада. И опять посидели в тишине минут десять. Поприслушивались, как она там, газировка, внутри играет.
Режиссер опять скомандовал:
— Дальше по сценарию — танцы под гармонь. Пошел гармонист!
Встает Тимоха, гармонист наш. Режиссер его подбадривает:
— Давай, давай, на стул садись, девкам подмигивай, мехи растягивай, чуб назад отбрасывай.
Тимоха оскалился на белый свет и хлесть! — по клавишам сверху вниз. А музыки-то нет! Какой-то «бзик» получился.
Тимоха встал, глаза в пол и говорит:
— Рано мне еще играть, пальцы не идут.
Режиссер руками замахал:
— Внимание, мотор! Пошел наш гармонист.
Из автобуса выскочил ихний подсадной гармонист и начал наяривать плясовую.
Режиссер в сценарий смотрит и командует:
— Пошла пляска! Кто у вас заводила неугомонная? Кто у вас Маруся розовощекая? Женщина лет сорока? Бесшабашная и разбитная?
Все тетку Матрену стали уговаривать, мол, иди пляши, ты у нас по всем параметрам подходишь.
Матрена вышла — вся как кол проглотила, платочком взмахнула и пошла по кругу дроби бить. Режиссер подбадривает:
— Частушки пошли, частушки! Про новую жизнь, про отличное настроение.
Матрена начала:
— Пошла плясать, запосвистывала, чо-то брюхо заболело-заподрис…
Но тут Матрена поперхнулась. Газировка ей в нос ударила. Да еще в проводах ногами запуталась, и током ее дернуло. Но тут у Матрены само вырвалось:
— Да пропади оно все пропадом! Да я с газировки-то сроду плясать не приучена. Меня с нее только за баньку сходить манит.
А режиссер даже глазом не моргнул, скомандовал:
— Внимание, мотор! Пошел ансамбль песни и пляски.
Из автобуса выскочило два ансамбля, один — песни, другой — пляски. Как начали они частушки сыпать направо-налево — гости наши совсем присмирели, не знают, что и делать.
А режиссер гостям говорит:
— Пока наши пляшут, вы подарки молодоженам дарите.
Гости уже поняли, что свадьба их мало коснется, поэтому начали подносить нам с Костиком в основном канцелярские принадлежности.
Режиссер их остановил:
— Такие подарки наш редактор на телевидении не пропустит. Внимание! Пошли наши подарки.
Грузчики из автобуса притащили ковры, хрусталь, цветной телевизор и холодильник. Мы с Костиком принимаем подарки — глазам не верим. Даже обомлели. Тут режиссер зубами — клац! — и кричит:
— Все! Отснято! Подарки — обратно в автобус.
Мы с Костиком обомлели в другую сторону. Но режиссер нас быстро в чувство привел. Он скомандовал:
— Товарищи гости. Да, да, настоящие гости. Попрошу всех в подсобку, освободите места за столом для съемочной группы.
Гости наши очистили помещение, а оба ансамбля за столом устроились. Паренек-активист опять тост произнес. Съемочная группа газировки выпила и закричала:
— Га-зы! Га-зы!
Ну, понятно, что это «горько» по-старому. Только целоваться с Костиком при посторонних я не могу. И Костик не может.
Тогда режиссер скомандовал:
— Пошли наши жених с невестой!
Из автобуса в столовую влетели наемные жених с невестой и горячо обнялись в дверном проеме. Сразу было видно, что долго их на роль молодоженов натаскивали. Невеста жениха поцеловала так самоотверженно, что у него на загривке пиджак вздыбился. А съемочная группа открыла счет на продолжительность поцелуя: раз, два, три. На счет «пятьдесят два» из подсобки грянула песня! Это наши запели! Там в подсобке у них все под рукой. Раздольно звучала песня: «Широкой этой свадьбе было места мало…». В подсобке действительно места мало. Но пели здорово.
Я сказала Костику: «Пошли отсюда». И мы ушли в подсобку. Встретили нас там как родных — хлебом-солью, усадили нас на ящики с луком и поздравили. А потом все «горько!» закричали. На ящиках с луком мы с Костиком и поцеловались. Тимоха на фляге растянул гармонь и пошел чесать переборами. Тетка Матрена в пляс пошла на бочке с огурцами. Все заплясали и запели. Дед Самарин от радости в ларь с мукой упал —дождался-таки настоящей свадьбы.
В самый разгар веселья режиссер в подсобку заглянул и объявил:
— Все, товарищи, материал отснят, можете приступать к свадьбе.
И замолчал. А сам мнется чего-то. Тут из-за спины его паренек-активист выглянул и говорит:
— Сейчас бы самое время бы, это… выпить бы. Устали мы свадьбу за вас изображать.
Пока мы все с открытыми ртами стояли, танцоры ихние несколько ящиков из подсобки в зал унесли. Как все они там на ящики налетели — я такого дива сроду не видывала.
Опьянели моментально. Через десять минут их шофер сидел на стуле с круглой шаньгой в руках и как бы рулил по городу. Режиссер бегал, хватал всех за грудки, бил себя в грудь и орал: «Я гений!». А их наемный жених начал путать свою невесту со мной. Костику это не понравилось.
— Я не потерплю, — говорит, — чтобы на моей свадьбе посторонние женихи шлялись.
А тот Костику:
— Это ты шляешься. А у меня законная разрядка после напряженной работы по безалкогольному воспитанию телезрителей.
Вот тут Костик мой и не сдержался. Поэтому из нашего медового месяца пятнадцать суток — долой.
По телевизору нашу безалкогольную свадьбу уже показывали. После передачи письмами завалили меня телезрители. Все просят опытом поделиться.
Я делюсь. Опыт у меня накоплен богатый. А текст моих ответов паренек-активист составляет. У него работа такая — пропагандировать.