(Ретро)
Я не знаю, как у вас, а у нас на работе в буфете иногда продают сырки. Творожные. Это удобно. После работы по магазинам не надо бегать. Купил, домой принес и всех накормил. В буфете на них наценка. Но что такое две копейки по сравнению с метанием по магазинам? Однако нашлась одна светлая голова, которая задумалась: «Почему на сырки наценка, если буфетчица их просто продает, как в магазине? Даже не разворачивает. И на порции не раскладывает». И позвонила голова куда следует. Пять ревизий и восемь проверок сразу установили – права «голова»…
Подходит моя очередь.
— Мне десять сырков.
Буфетчица ноль внимания. Вся углубилась в разворачивание сырков. Мизинцы оттопырила, остальные пальцы по сырку бегают, одежду с него снимают.
— Мне не надо разворачивать, я в «дипломате» понесу.
Как она на меня глянет – я присел. Коленки в прилавок уперлись. А она распеленатый сырок на ладонь положила, покачивает его и говорит;
— Не надо? А кто звонил? Кто сообщил, что наценку ни за что берем! Что не разворачиваем и по порциям не раскладываем? А?!
— Но ведь их все с собой заберут. Домой. Зачем разворачивать?
— Брали домой. Всё! Сейчас на вынос не даю. Дозвонились, хватит. Поедание сырков только в буфете. У меня на глазах! В присутствии моей помощницы.
Чувствую, нервничает женщина, даже сырком размахнулась и как вляпает его! Не в меня. В тарелку. И другой принялась оголять. Я снова к ней обращаюсь:
— Вы не волнуйтесь, я согласен. Разверните их, отработайте две копейки. Но потом заверните обратно, и я вам еще две копейки дам за каждый. Мне в «дипломате» нести.
Она второй сырок в тарелку вляпала и опять взгляд в меня воткнула, как черенок от вил в лоб.
— Вы издеваетесь, покупатель? Я сказала, на вынос не продаем. Поедание на месте. Порционно. Один, два и более. Вам сколько?
— Два. И более. Десять.
— Вы один сначала съешьте.
— Со сметаной – съем.
— Нет сметаны, так ешьте.
Я взял тарелку с сырком и, не отходя от прилавка, откусил. Всухую. Глоток застрял в горле. Намертво. Буфетчица сказала, довольная:
— Ну, глотайте. Чего задумались?
А я и правда задумался. Как сурок. С сырком. Где бы шомпол взять, протолкнуть сырок дальше. Чувствую, дыхательные пути пока работают. Я промычал через нос:
-М-м-м…
Буфетчица подала сок в стакане. Я отпил. Комок прокатился по горлу, как кубик.
— Ну как? – радостно спросила буфетчица.
— Нормально, давайте остальные девять.
Она развернула и дала на тарелке.
Покупатели, которые уже купили сырки, сидели за столами, делали вид, что поедают, давятся, кашляют. На самом деле по мешочкам под столами сырки раскладывают из тарелок. Я тоже в мешочек складываю потихоньку, а сам жую усиленно и демонстративно. А помощница буфетчицы в дверях стоит, никого не выпускает. Да и буфетчица одиночными взглядами зал простреливает.
Прорвали мы осаду хитростью. Кто-то крикнул:
— На мойке кран прорвало!
Помощница туда кинулась, затыкать. А мы все в дверь с мешочками выскочили и по зданию рассеялись: ищи ветра в поле…
Положил я дома перед собой сырок с отпечатками ладони буфетчицы и задумался. Широкая ладонь у женщины. Тяжёлая. Вот этой бы ладонью да по башке тому, кто придумал разворачивать.